"Меня вытащили из-под горелых досок": как подаренная мамой кукла сберегла жизнь малышки в блокаду
27 января город на Неве вспоминает переломный момент в своей истории — полное снятие блокады. В этом году дата круглая — с момента полного освобождения Ленинграда прошло уже 80 лет. В честь этого события мы вспомнили истории Ирины Зимневой, заставшей те непростые годы в совсем нежном возрасте. А также то чудо, которое сберегло маленькую девочку в блокадном Ленинграде.
Одна из самых страшных глав в истории города на Неве началась 8 сентября 1941 года. Окончательно сбросить с себя блокадные оковы Ленинград смог только 27 января 1944 года. Эти дни голода и лишений унесли жизни более 630 тысяч ленинградцев.
В их числе могла оказаться и маленькая Ира Зимнева, если бы не материнская любовь, счастливая случайность и маленькое тряпичное чудо в руке погребённой под горелыми досками девочки.
"Мама положила куклу в кармашек"
Когда всё началось маленькой Ире не исполнилось ещё и трёх лет. Её отец ушёл на фронт 22 июня 1941 года, а мама в те дни работала на заводе. Присматривала за Ирой няня — 16-летняя девушка из деревни Воронино. Когда стало известно, что немцы вплотную подошли к Луге, девочка-подросток ушла в свою деревню к родным.
Вернувшись в этот день с работы мать Иры обнаружила малышку дома одну и решила, что так не пойдёт. Лучшим вариантом на тот момент показалась эвакуация. Тем паче, что из Ленинграда в безопасные районы направлялся эшелон с детьми.
Мама положила мне в кармашек куклу и сказала "никому не давай". Это было не от жадности, она боялась, что вместе с этой куклой я лишусь единственной связи с домом.
— вспомнила в беседе с "Царьградом" Ирина Алексеевна Зимнева.
Именно эта кукла позже и спасла ей жизнь.
Восемь суток в переполненном вагоне
Сколько детей вместе с ней попали в этот эшелон наша героиня не помнит. Она была тогда слишком мала и напугана. Разнятся воспоминания и других ленинградцев. Кто-то говорит о вполне просторных плацкартах, а другие — о полностью забитых вагонах, в которых и присесть-то толком не получалось. Вероятно, последним достались более привилегированные места, однако истину на сегодняшний день установить уже сложно. Маленькая Ира в число счастливчиков не попала.
Я была в достаточно переполненном вагоне. Знаю, что в дороге дети даже умирали, потому что их не кормили. Восемь суток мы ехали 350 километров. Расстояние небольшое, но дорога заняла целых восемь суток.
— рассказала Ирина Алексеевна.
Эшелон регулярно делал остановки. Вместе с детьми в вагоне были нянечка и воспитательница. Катастрофически не хватало еды и воды, за которыми и выскакивали из поезда немногочисленные взрослые на остановках. Некоторым малышам не доставалось даже простой воды — всё хватали дети постарше. Однако они ещё не знали, что самое страшное ожидало их впереди.
Прятались от немцев в картофельной ботве
18 июля эшелон добрался до станции Лычково. К тому моменту в его составе были 12 вагонов-теплушек, в которых находились около 2 тысяч детей и сопровождающих их медиков и воспитателей. Там должны были подсадить в поезд ещё детей из окрестных деревень. Когда объявили посадку, налетели немцы. Число самолётов Ирина Алексеевна назвать затрудняется. Как следует из справки об эвакуации ленинградских детей, во время первой бомбёжки одиночный немецкий самолёт сбросил на детский эшелон до 25 бомб. Затем выжившие дети рассредоточились по лесу, полям и кустам, а 4 немецких бомбардировщика продолжили обстрел.
Две девочки-сестрёнки рассказывали, что они вместе побежали, когда налетели немцы. "Спрятались в поле в картофельной ботве и видим, что лётчик летит прямо на нас и ухмыляется!". Меня спрашивали потом, как можно было лётчика разглядеть. Но тогда они могли летать очень низко — самолёты-то несовременные были. Так что выражение лица лётчика рассмотреть можно было. Вот Вероника и рассказывала, что он смотрел на неё, ухмылялся и стрелял из пулемёта. Но промазал.
— поделилась Ирина Алексеевна.
Кто-то спрятался, кому-то повезло меньше. Потом начали подсчитывать выживших. Одних отправили в эвакуацию дальше, а других — обратно в Ленинград. Маленькая Ира чуть было не осталась в вагоне под завалами.
Когда их начали разбирать и обнаружили, что под ними лежит девочка, а у неё в руке кукла. Куклу заметил мальчик, Лёша Осокин. Я узнала это потом, потому что попала в их семью. И вот этот Лёша Осокин захотел эту куклу своей сестрёнке подарить. Потянул, а я куклу крепко держала в руке. Тогда он понял, что там живой ребёнок, позвал взрослых.
Выяснить, откуда взялась Ира и где её дом, помогли метки на одежде: тряпочки, на которых химическим карандашом писали данные отправленного в эвакуацию ребёнка (ФИО, дата рождения, домашний адрес и имена родителей).
Доставить Иру к маме помог её дядя — замнаркома тяжёлого транспортного машиностроения. Он часто летал на самолёте из Ленинграда в Москву и обратно. В одну из рабочих поездок он залетел в Белый Бор, забрал Иру и привёз в Ленинград.
И мама сказала, что больше она меня никуда не отдаст, будем умирать, так вместе. И дальше вся блокада была в Ленинграде.
Главное блокадное лакомство
Как объяснила Ирина Алексеевна, маленькие дети воспринимали голод в блокаду как норму. Они привыкли, что всё время хотелось есть и считали, что так и должно быть. Еду иногда привозили на лошадях, а к морде животного подвязывали торбу со жмыхом. Когда детям доставался кусочек жмыха от лошади, это было для них настоящим счастьем.
Такая вкуснота, — вспоминает Ирина Алексеевна, — У меня даже до сих пор жмых, который иногда доставался детям, пахнет вкуснее всего.
Помнит Ирина Алексеевна и тот день, когда блокада кончилась. В тот день они с мамой пошли в Преображенскую церковь и та поставила свечку. Особого ликования, по словам Ирины Алексеевной, не наблюдалось. Люди были уставшие, еле живые и сил радоваться у них уже не было.
Когда объявили по радио, мама заплакала: "Слава Богу, мы выжили!". Такого, чтобы ходили и обнимались, у нас не было. Просто обрадовалась со слезами на глазах. И дальше немножко прибавили еды.