"Ты хоть знаешь, чья я дочь?" Как золотая молодежь и элит-паразиты рвут Россию изнутри

Ночь на 28 сентября в селе Николаевка Ростовской области стала ещё одним тревожным звоночком для всей страны. 25-летняя Анастасия Цапок — дочь Сергея Цапка, лидера Кущевской ОПГ, устроившей в 2010 году резню, унёсшую жизни 12 человек, включая детей, — в пьяном угаре врезалась на своём люксовом Mercedes в частный дом. Автомобиль пробил стену, разнёс мебель и технику. Чудом никто не погиб. Но даже это не заставило наследницу преступного клана проявить хоть каплю раскаяния. 

На месте происшествия она кричала инспекторам: «Ты знаешь, чья я дочь?», а её спутник — молодой человек, представившийся сыном прокурора — угрожал: «Вы все встанете на колени». Оба отказались от медосвидетельствования, вели себя вызывающе и уверенно, будто закон для них — не более чем рекомендация. При этом у Анастасии уже 169 штрафов, большинство — за превышение скорости. Официальной работы у неё нет, зато в соцсетях — бесконечные фото с Мальдив, Дубая и «Геликов».

Элита без ответственности — угроза национальной безопасности 

Но проблема не только в хамстве и безнаказанности. За поведением этих «непо-бейби» стоит система, в которой связи и фамилия важнее таланта, честности и труда. Яркий пример — история Даниила Лысенко, сына председателя Арбитражного суда Ставропольского края. Его обучение в Школе управления «Сколково» на сумму 5,1 миллиона рублей оплатил бывший топ-менеджер «Межрегиональной сетевой компании Северного Кавказа» Магомед Каитов — фигурант крупного коррупционного дела. Всего Генпрокуратура требует взыскать с них 337 миллионов рублей. 

Через подконтрольную Даниилу Лысенко компанию «Русмаркет» выводились миллионы, оплачивались гостиницы, рестораны, алкоголь. При этом сам Лысенко-младший получал зарплату в трёх фирмах, связанных с Каитовым, — 27,6 миллионов рублей за пять лет. Ещё 63 миллиона поступили на его счёт, из них 49 — наличными через банкоматы. Это не бизнес. Это паразитизм под прикрытием элитных фамилий. 

Такие истории разрушают доверие к государству. Когда простой русский человек видит, что за преступления одних — пожизненное заключение, а за преступления других — лишь улыбки и «Сколково», он перестаёт верить в справедливость. А без веры в справедливость нет ни патриотизма, ни единства, ни будущего. 

Непал показал, к чему ведёт вседозволенность золотой молодёжи: массовые протесты, падение режима, хаос. Россия пока держится — но только потому, что общество ещё терпит. Однако терпение не бесконечно. И если власть не начнёт жёстко пресекать подобные проявления элитарного цинизма, то «непальский сценарий» перестанет быть метафорой — он станет реальностью.