Владимир Барканов: нам нужна Россия с царём в голове

Незадолго до съезда общества «Двуглавый Орёл», на котором было принято решение о его переименовании в «Царьград», объединённое региональное отделение общества в Санкт-Петербурге и Ленинградской области возглавил Владимир Васильевич Барканов — предприниматель, ранее — член Совета Федерации России, в прошлом — на протяжении двух созывов — депутат и председатель бюджетно-финансового комитета Законодательного собрания Санкт-Петербурга.

Мы попросили Владимира Барканова рассказать корреспонденту «Царьград ТВ» о своих планах и о новых задачах регионального отделения общества «Царьград» в Санкт-Петербурге и Ленинградской области

— Владимир Васильевич, вы хорошо известны в Санкт-Петербурге как управленец: работали в Смольном, были депутатом, потом сенатором. Общество «Царьград», которое ещё недавно мы знали под именем «Двуглавый Орёл», — это не политическая, а историко-просветительская организация. Почему вы пришли в «Царьград»?

— Вот вы назвали меня «управленцем». А я большую часть моей жизни в политике служил депутатом, причём не только в Законодательном собрании Петербурга, но и на муниципальном уровне. Кстати, депутатом муниципального образования «Остров Декабристов» остаюсь и сейчас. А депутаты у нас — это прежде всего представительная ветвь власти. Они прежде всего обязаны работать с людьми, с обществом, в их интересах — если, конечно, они собираются работать честно. А историческое просвещение — это очень важная, на самом деле конкретная и практическая, работа с обществом, с людьми.

Однако историческим просвещением общество «Царьград» в Санкт-Петербурге, как и на всероссийском уровне, не ограничивалось раньше и тем более не ограничится на новом этапе своей работы. Как вы знаете, на съезде 22 ноября было принято решение не только о переименовании нашей организации, но и существенном расширении её сферы деятельности. Теперь это — в широком смысле общественная организация. Более того, как сказано в нашем манифесте, самая большая организация, представляющая интересы русского большинства, которая призвана объединить под своими знамёнами «все здоровые силы русского общества, готовые не только словом, но и делом выступить против любой революционной смуты в защиту мира и порядка в России». Поэтому предложение возглавить региональное отделение «Царьграда» в Санкт-Петербурге и в Ленинградской области я принял с благодарностью. Работать вместе с председателем общества Константином Малофеевым, с соратниками из «Царьграда» — честь для меня и возможность продолжать главное дело моей жизни: представлять и защищать права и интересы моих сограждан, моих соседей, моего любимого города и моей родной страны.

— То есть вы начинаете «с нуля», оставляя историческое просвещение на втором плане?

— Как говорится, с точностью до наоборот. Во-первых, не с нуля. Отделения в городе и области работали, у них есть опыт, результаты. Петербургское отделение активно занималось просветительской и историко-культурной работой, работало в тесном взаимодействии с Санкт-Петербургской епархией Русской православной церкви. Молодых активистов «Двуглавого Орла» из Сестрорецка знают не только в Петербурге, но и в Москве: они активно работают с молодёжью, организуют спортивные мероприятия, а главное — оставили о себе добрую память как волонтёры во время весеннего карантина, когда помогали распространять продовольственную помощь. Имеется свой уникальный опыт и у наших соратников из Ленинградской области. Поэтому наша работа будет, конечно, продолжать их работу — но и выйдет на новый уровень.

А теперь — во-вторых — про историческое просвещение. Знаете, оно не то чтобы не отходит на второй план. Оно становится одним из направлений главного удара в нашей борьбе за самое важное право русского народа — его право на собственную историю, собственную культуру, собственную душу.

Я не принадлежу к тем, кто хочет вычеркнуть советский период из русской истории. Это 74 года грандиозных событий — трагедий и побед, свершений и преступлений. Мазать всё одной краской бессмысленно. Но — это только 74 года. Из тысячелетней (на самом деле больше) русской истории. Это, кстати, закреплено теперь и в Конституции России так называемыми «русскими поправками» — о вере в Бога, о русском народе как государствообразующем, о традициях и культуре, о браке как союзе мужчины и женщины. Благодаря этим поправкам, ключевую роль в разработке и продвижении которых сыграл Константин Малофеев, теперь в основном законе страны закреплена её историческая преемственность не только с Советским Союзом, но и с Российской Империей, с Русью. Признан общий, единый русский культурный код.

Между тем, в прошлом веке мы едва не стали жертвами террористического культурного раскодирования. Из нас старались сделать Иванов, не помнящих родства. Мы и сегодня живём в каком-то выхолощенном историческом мире, в идеологических и ценностных рамках советской империи. Мы ходим по улицам, названным в честь террористов. Мы не задумываемся, например, что ежедневно отдаем дань убийцам царя-освободителя Александра II, который исполнил вековую мечту об отмене крепостного права. В стране насчитывается 66 улиц Желябова, 54 улицы Софьи Перовской и 6 улиц Перовской. В 1880 году, за год до убийства Александра II, в Зимнем дворце прогремел взрыв, погибло 11 человек — и это были не чиновники и даже не офицеры, это были солдаты, герои только что окончившейся русско-турецкой войны, за свою доблесть принятые на службу в императорский дворец. А сегодня в России 136 улиц имени их убийцы, террориста Халтурина и вдобавок 29 улиц Степана Халтурина. Вы можете себе представить имя Басаева или Умарова в Буденновске или Беслане? И если советские идеологи считали террористов-убийц «предтечами» своей власти, то почему эти имена остаются на картах наших городов и сегодня — через 30 лет после падения советской власти? К счастью, 29 лет назад Петербург избавился от этих позорных переименований в центре города, и мы опять ходим по Миллионной, Малой и Большой Конюшенным улицам. А в следующем году мы будем отмечать возвращение имени Святого Петра нашему любимому городу.

Мы наследуем тысячелетнюю цивилизацию — и относиться к нашей русскости должны как к сокровищу, добытому в борьбе за право на существование в сражениях с монголо-татарами, шведами, французами, немцами, на земле и в воде.

В этом смысле «Царьград» — ведущая общественная организация, которая ведет борьбу за восстановление исторической памяти «на всю глубину», за её возвращение в нашу повседневность. Которая защищает русский народ от исторического забвения.

— В таком случае что будет делать общество «Царьград» в Санкт-Петербурге в наступающем году? Для политиков это — год выборов, а для вас?

— Для меня и для нас наступающий год — это год, который пройдёт под знаком памяти о великих событиях, из тех, которые создают судьбу. И это — вовсе не только поводы «отметить дату». Это — вехи, помогающие нам выбирать наш путь сегодня.

2021 год — это год 800-летия Александра Невского, великого русского святого и — одновременно — военачальника и строителя государства. Два наших писателя в фантастическом романе об альтернативной истории вообще переименовали Петербург в Александрию Невскую — и в этой шутке лишь доля шутки. Наш город — это город Александра Невского: от Александро-Невской лавры — духовного центра Санкт-Петербурга — до Александрийского столпа, установленного на Дворцовой площади в День перенесения мощей св. благоверного князя Александра Невского. Наше государство — это государство, у истоков которого стоял Александр Невский, первый победитель тевтонов. Но для многих наших современников, для молодёжи он превратился в подобие сказочного персонажа, о котором что-то слышали все, а не знает никто. 2021 год — это 300-летие Ништадского мира и победы России над шведами в Северной войне, 300-летие провозглашения Российской империи. Многие сегодня знают о Ништадском мире, после которого Россия не просто прорубила окно в Европу, но и ввела в неё свои войска? О возвращении имени Святого Петра 30 лет назад я уже говорил. Скажу ещё о 200-летии величайшего русского писателя, которого многие всерьёз полгают пророком — Фёдора Михайловича Достоевского.

Эти великие события и память об этих великих людях станут для нас отправной точкой в работе, которая не ограничится праздниками и фестивалями. В начале года я расскажу о наших планах подробнее, а пока — о принципиальном.

Мы хотим, чтобы историческая память вернулась в нашу повседневную жизнь. Чтобы слова «я — русский» были связаны не только с языком или национальностью (которой теперь нет в паспорте). А с образом мысли, с календарём — сколько у нас отмечаемых всеми наших русских дат, кроме двух-трёх из XX века? то-то и оно, что мало. С бытовыми привычками — мы когда одеваем национальные костюмы, кроме кокошников на спортивные матчи? Скажу по секрету — в современных и модернизированных странах Европы такое случается сплошь и рядом.

— А что выйдет за рамки исторического просвещения? Вы говорили об изменении задач, о расширении масштабов работы.

— Собственно, мы с вами всё это время говорим об одном из направлений нашей работы. А работа эта, как я уже говорил, представлять интересы наших граждан — русского большинства. Во-первых, это правозащита. Настоящая защита прав, которые сегодня очень часто ущемляются. Всех прав. Права на национальную историческую память — об этом мы уже говорили. Права на юридическую справедливость — должна быть обеспечена защита от множества угроз, таких как произвол недобросовестных чиновников и рейдеров, этническая преступность, нарушение прав верующих, трудовых прав, которые попираются работодателями, покупающими рабский труд гастарбайтеров. Во-вторых, это добровольчество (сейчас принято говорить — волонтёрство). У «Двуглавого Орла» — большой волонтёрский опыт как в целом по стране, так и в нашем регионе, но мы уверены, что наши единомышленники, добрые русские люди, продолжатели лучших русских традиций взаимопомощи, привнесут в эту работу новые идеи, предложат нашим соседям, нуждающимся в поддержке, помощь добрым делом и добрым советом.

— Для «Двуглавого Орла», для нашего медиахолдинга «Царьград ТВ» всегда была приоритетной тема Православия, тема Русской православной церкви. Что для вас Церковь? Как вы собираетесь с ней взаимодействовать?

— Для меня, как и для любого православного христианина, Церковь есть Тело Христово. Принадлежность Церкви — это личная принадлежность Христу. Этим всё и определяется. Что касается Церкви как собрания верующих — в том числе русских православных христиан, — скажу так. Мы живём, так уж сложилось, в светском государстве. Это значит, что государство не вмешивается в дела Русской православной церкви и других конфессий, не управляет их деятельностью, в том числе кадровой и т.д. Но очень многие наши критики пытаются подменить понятия и делают вид, что «светское» значит атеистическое. В котором нужно запрещать преподавать детям основы православной культуры, в котором можно препятствовать строительству храмов, в котором права верующих проходят по категории «этнографических причуд». Подумаешь, хочется кому-то причаститься — а мы возьмём и запретим (вместо того, чтобы найти приемлемое компромиссное решение, как это делали во многих регионах России). Так вот, светское государство — не о Церкви как теле Христовом, а о правах граждан, в том числе и верующих православных, которых, по некоторым оценкам, большинство. А религиозные права граждан — это фундаментальные права, мягко говоря, не меньшие, чем права на труд, на отдых, на образование. Поэтому государство обязано религиозные права граждан защищать — а не закрывать храмы бездумно и бескомпромиссно.

Что касается конкретных форм взаимодействия с Русской православной церковью, то я убеждён: на наше отделение Санкт-Петербургская епархия может опираться как на верных чад Церкви и добросовестных соратников.

— О Православии вы сказали. А что об остальных составных частях так называемой «уваровской триады» — самодержавии и народности?

Над формулой Уварова в советские времена не издевался только ленивый или диссидент. Между тем, я уверен в том, что эта формула никогда не была пропагандистским штампом. Это принципы, которые могут и должны присутствовать в основе власти, если она хочет быть русской властью.

Начнём с самой неоднозначной для многих темы — с монархии, с самодержавия. На эту тему у многих свой взгляд, есть разномыслие даже между близкими соратниками. Скажу о том, что, по-моему, несомненно. Самодержавие неотъемлемо от православия и народности. Самодержавие — по замыслу — есть власть, которая действует только во имя Бога и только ради народа. Власть, которая руководствуется заповедями, а не бюрократическими инструкциями, и служит людям, а не собственному кошельку. И это — русский идеал власти, остро востребованный сегодня большинством наших сограждан. Вне зависимости от конкретной формы, в которой такую власть можно осуществить.

И ещё одно — о мнимой архаичности, отсталости монархии. Давайте вспомним, что Российская Империя была в мэйнстриме мирового прогресса. На нас — равнялись. Мы были не только военной сверхдержавой. В Российской Империи бурно развивалась промышленность, а хлебом Россия продавала во все концы земли. Назойливое сравнение успехов СССР с уровнем «царской России в 1913 году» появилось в 50-е годы, после того, как, наконец, экономика СССР частично преодолела пропасть, в которую рухнула в 1917 году. И индустриализация России началась не в 30-е годы, а в последние десятилетия XIX века. С 1894 года начали разрабатывать проекты гидроэлектростанции на Днепре, будущего ДнепроГЭС. Российская Империя построила Транссиб — без подневольного труда заключённых, силами артелей. Идеологию ликвидации безграмотности разрабатывали до 1917 года и осуществляли после уникальные учителя, представители русской педагогической школы. Ну и, наконец, Российская Империя породила наш великий город, она дала ему облик, его имперский стиль, его уникальную архитектуру, его мосты и каналы. Она создала душу Петербурга, уникальное человеческое лицо города. Я считаю, что именно в этом — притягательность монархии, её современность и своевременность.

Что касается народности. Россия — это, конечно, родной дом для многих народностей. Но это — единственный родной дом русских, «точка сборки» Русского мира. Дом, фундамент и стены которого возведены по русским лекалам. Кто такой «русский»? Воспользуюсь определением, который в 2014 году дал Всемирный русский народный собор: «Русский — это человек, считающий себя русским; не имеющий иных этнических предпочтений; говорящий и думающий на русском языке; признающий православное христианство основой национальной духовной культуры; ощущающий солидарность с судьбой русского народа».

Я убежден лично, что русскость — это встроенная неотделимая часть нашей жизненной конструкции, базовый элемент Богом данной судьбы. Иван Бунин, наш первый нобелевский лауреат по литературе, переживал, что его тексты трудно переводить на английский язык – в отличие от книг Максима Горького, которого тогда очень многие читали. Вслушайтесь в фразу «Опускались сиреневые предпасхальные сумерки». Что в ней? Люди вытаскивают красные и белые одежды из шкафов, на столах готовые куличи, пасхи, жаворонки, в корзинке или тарелке – крашеные яйца, в вазочках букеты из веток вербы. Люди потихоньку тянутся к храмам, в сумках специальные пасхальные свечи в баночках, которые продолжают гореть на ветру… Ну как это перевести на английский язык? И вот вам критерий: тот человек, который без труда такую картину по одной бунинской фразе в голове рисует – русский, свой, родная душа.