Если бы спецоперация длилась три дня. От чего очистилась Россия
Русская спецоперация на территории бывшей УССР идёт уже год. Сколько времени ещё потребуется для её победного завершения – знает только Господь Бог и, наверное, Верховный Главнокомандующий. При этом очевидно другое: совершенно естественным образом в России прошла ещё одна спецоперация – по её очищению от всяческой накипи. От того, что мешало стране нормально жить и развиваться. И вовсе не факт, что этот очистительный процесс завершился бы успехом, если б мы, как мечтают некоторые патриоты, взяли Киев за три дня.
Скорее всего, процесс очищения нации от налипшей грязи даже и не начался бы. Лёгкую победу общество просто восприняло бы как данность, как свершившийся факт. А что такого? Здесь дом построили, там дорогу. А, ещё Киев взяли. И продолжали бы жить как раньше.
И если рассматривать спецоперацию с этой точки зрения – то она, получается, не только оздоровила общество, но и определила вектор развития страны на много лет вперёд. Стало очевидно, где друзья – а где враги. С кем нам по пути – а с кем нет. И куда мы вообще идём.
Гражданское общество
Либералы, помнится, сокрушались: дескать, нет в России гражданского общества. Не вызрело ещё, никак не хочет под их знамёнами "шатать режим". Меж тем спецоперация наглядно показала: гражданское общество в России не просто есть. Его сила и способность к самоорганизации такова, что творцам "цветных революций" и не снилось! Просто интересы и цели у русского народа принципиально иные.
Шутка ли – сразу же после начала боевых действий гуманитарная помощь в Новороссию пошла сотнями тонн. И толчок этому дали простые люди. Граждане с большой буквы. Они организовывали через соцсети сбор средств, закупки всего необходимого и доставку. Это уже потом к почину присоединились партии, движения, властные структуры.
А феномен добровольцев и "народных" военкоров? Именно они с самого начала СВО били в набат, говоря о нехватке техники, о проблемах в снабжении войск, в то время как официальные лица озвучивали лишь победные реляции. Совершенно очевидно, что во многом благодаря гражданскому обществу обсуждение этих проблем перешло на самый высокий уровень, после чего были приняты меры для их решения.
Именно гражданское общество в значительной степени оздоровило ряды самоназначенной творческой "элиты", чётко указав, кто есть кто. Об одном таком примере Царьград уже писал: бывший худрук "Школы современной пьесы" Иосиф Райхельгауз, заявивший, что воздух в Одессе после 2 мая стал чище, попытался поставить спектакль в питерской Александринке. Однако после того, как неравнодушные люди возмутились по этому поводу, театр отказался от постановки.
Это маленькая, но победа. Участие в этом сражении принимали сотни бойцов, которые даже незнакомы друг с другом. У них не было командира и плана наступательной операции, военкомат не вручал им повестки, но эти бойцы не стали дожидаться, пока кто-то другой сделает работу, и сделали её сами. Один зафиксировал русофобские высказывания, другой написал про это статью, третий обратился с запросом в театр, четвёртый отправил заявление в прокуратуру, пятый рассказал, что надзорный орган ответил отпиской, шестой собрал всю фактуру и сделал новую публикацию, седьмой подхватил её и растиражировал,
– написал по этому поводу заведующий кафедрой кино-, теле- и фотоискусств Московского государственного института культуры, кинопродюсер Анатолий Сивушов.
Осознав свою силу, гражданское общество, по сути, взяло на себя функции строгого аудитора. Которые государство выпустило из своих рук. Именно простые люди подняли волну возмущения, когда в театре Севастополя подросткам предлагалось по Пушкинской карте посмотреть спектакль с явными содомитскими нарративами. Именно граждане добились отмены концертов скандальной "Инстасамки", тексты песен которой изобилуют обсценной лексикой. Можно привести и массу других примеров, когда общество указывало власти на недостатки в её работе – и добивалось своего.
Культура и "культурка"
Наверное, сфера культуры более других нуждалась в очищении. Здесь годами (и даже десятилетиями!) кормились откровенные русофобы и прочие адепты "европейских ценностей", привыкшие мастерить антигосударственные поделки за государственный счёт. Именно поэтому всевозможных "звёзд", "звездунов" и прочих "мастеров сцены" по-особенному взбудоражило после начала спецоперации: они чётко осознали, что работать в привычном амплуа больше не получится. А по-другому они не умеют. Или не хотят.
Вопрос даже не в свободе слова и плюрализме мнений: сама ситуация провела чёткую грань между несогласием и откровенным предательством. Вспомним генерала Антона Ивановича Деникина, которого уж точно нельзя заподозрить в любви к советской власти. В годы Великой Отечественной войны он отказался от сотрудничества с германскими нацистами и, более того, призвал белую эмиграцию по возможности помогать Красной Армии. Потому что генерал, настоящий русский патриот, чётко понимал: когда вопрос стоит о самом существовании Родины – политические разногласия необходимо оставить до полного и окончательного разгрома врага.
Однако не всем дано мыслить именно таким образом. И в ситуации выбора стало понятно: многие из тех, кого мы почитали мудрыми и талантливыми, на деле оказались пигмеями с непомерно раздутым чувством собственной важности. Громко хлопнув дверью, Россию покинула вечно молодящаяся "мадам Брошкина" со своим ручным мальчиком-переростком. Уехал Борис Гребенщиков; теперь даёт в "благословенной Европе" концерты, деньги от которых идут на убийство русских солдат.
Сбежал артист Смольянинов, в угаре ляпнувший, что поедет воевать против России. Никуда он не поедет, конечно – кишка тонка. "Сделала ручкой" Чулпан Хаматова - с ней, впрочем, уже давно было всё ясно. Отправились в "свободные страны" и многие другие, так сказать, деятели культуры, чьи имена широко известны лишь узкому кругу собутыльников.
Пугачёва заявила, что увезла с собой русскую культуру. Но горькая ирония ситуации в том, что народ - тот самый народ, который она и ей подобные на самом деле глубоко презирают – даже не заметил её отъезда. До какой же степени должно быть искажено понимание своего места в стране и мире, чтобы такое ляпнуть! Впрочем, это уже её беда. Русская культура осталась на своём месте – отбыла из страны "культурка", лишившись разом и публики, и Родины. Зато воздух в России стал гораздо чище.
Испугавшиеся и предатели
Есть ещё одна категория "понауехавших" - граждане, отправившиеся штурмовать Верхний Ларс после объявления частичной мобилизации. СМИ изначально, будто соревнуясь друг с другом, называли какие-то совершенно невозможные цифры: 300 тысяч, 400 тысяч, 700 тысяч. Потом, правда, здравые люди обратили внимание, что озвучивается почему-то численность выехавших, а о количестве вернувшихся – молчок. Журналист Вадим Горшенин считает, что всего уклонистов-невозвращенцев – порядка 100 тысяч. И вряд ли возможно узнать, сколько из них в действительности получили повестки.
Как бы то ни было, 100 тысяч беглецов – тоже немало. И государству нужно как-то определить своё отношение к ним. Нередко звучат голоса, что их надо "понять и простить" - мол, люди поддались панике, потому бежали. Рациональное зерно в этом есть. Прощать – это очень по-русски. С одним только "но": второй шанс имеет смысл давать лишь тем, кто не запятнал себя антигосударственными высказываниями – и тем более антигосударственной деятельностью. Проверить это несложно. "Чистые" пусть возвращаются домой при желании, а остальные… Они тоже сделали свой выбор.
Что с того?
Спецоперация оказалась не только скальпелем, вскрывшим гнойники нашего общества и отсекшим омертвевшие ткани, но и отличным мотиватором для политиков самого разного уровня. Вы только посмотрите, как ведут себя губернаторы! Берут шефство над освобождёнными районами Новороссии, помогают восстанавливать разрушенную инфраструктуру, сами ездят в зону СВО. Плюс – отчитываются перед народом в своих действиях. Возможно ли было такое ещё 2-3 года назад?
Наконец, самое главное. Как это и бывает в непростые времена, русское самосознание поднялось до небывалых высот. Народ очнулся от летаргического сна, осознал свою роль и миссию. Он чётко понимает цели и задачи борьбы. Война стала общей – следовательно, и победа будет только общей. А значит, ни о каком мире без окончательной и бесповоротной победы – ни похабном, ни даже почётном – и речи быть не может. Что, собственно, и подтвердил президент России Владимир Путин во время своего послания Федеральному собранию.