Альтернатива коррупции и политиканству: Россия должна отказаться от американской системы управления

Система национального обособления, которую мы называем институтом государства, не должна культивировать у себя принцип власти, заимствованный извне. Современная государственная властная система в России культивирует принципы западной демократии. Этот «движок» от другой, не нашей машины. Его нам навязали западные «механики»-советники, когда коммунистический «пламенный мотор» окончательно засбоил и издох к 1991 году.

В гигантскую имперскую махину нам подсунули мотор от «швейцарской» малолитражки. Демократия не вытягивает наш Русский мир. Никакие самые выдающиеся водители здесь не помогут. Проблема в бессилии самой демократии, в чужеродности её динамической конструкции. Надо возвращаться к имперской государственной механике, к имперским двигателям.

Царская прерогатива восполнять закон – правдой

Монархическую систему всегда называли самовластной, безответственной и способной преступать писаный закон. Подобного рода критика – самое глупое, что можно себе представить в адрес любой Верховной власти.

Перед кем, например, ответственна власть народа при демократии? Да ни перед кем. Как и всякая Верховная власть. В теории народ сам формирует через выборы все три ветви управительной власти. Выше народа в демократии нет никакой власти, потому она и безответственна. И именно поэтому её никто и не может осудить или призвать к ответу.

Точно так же и в монархии, есть Верховная власть, от которой исходят законы и которая сама формирует управительные власти. Но в монархии центр, вершина власти находится не в народе, а в Государе.

Но и в демократии (вся сумма населения), и в монархии (Император) Верховная власть, в одном случае вся сумма населения, в другом – личность Императора, – выше закона, самодержавна и безответственна, поскольку выше её власти на земле нет.

Да, при обычном течении государственной жизни монархия, так же как и демократия, сообразовывается с законодательством и функционирует в системе организованных учреждений. Но при монархии существует форма чрезвычайного проявления деятельности монарха по «царской прерогативе» (термин Льва Тихомирова).

Монарх в этих особых ситуациях управляет не по писаному закону, а по своей совести, по правде. И тем самым восстанавливает справедливость или же поддерживает жизнеспособность государства.

«Царская прерогатива» – непосредственное царское управление – действует тогда, когда законы либо не работают уже по сложившимся для государства или общества обстоятельствам, либо необходимо преодолеть некую опасность для государства, которую установленным законом путём преодолеть невозможно. Действие по «царской прерогативе» есть устроительная, учредительная функция власти, которая одновременно устанавливает новый законный путь для решения таких ситуаций.

В этом и есть существенная разница между монархией и демократией. В демократии пытаются придать правлению форму диктатуры закона. Но закон не имеет совести и часто подвержен коррупционной гибкости исполняющих его людей.

Фото: Sebastian Duda / Shutterstock.com

В монархии закон не выше правды. Выше закона сам Монарх, его диктатура совести. Его монаршую правду нельзя подкупить.

При правильном устроении государства, конечно, устанавливается прочная система законов и государственных учреждений, которые и выполняют функции управления государством при обычном течении государственной жизни. Но в монархии верховная власть осуществляет роль силы направляющей и контролирующей. Неподвластной деньгам и коррупции.

Да и чувство правды не одно и то же, что чувство законности. Именно поэтому в подобных случаях Государь, как власть этического начала, и осуществляет роль органа «общественной совести», восстанавливая справедливость.

Чувство законности ниже чувства правды и свойственно республиканскому сознанию. Тогда как монархическому свойственная вера в правду. Национальная психология это легко подсказывает нам. Русские невысоко ценят чистый закон, но больше обращают внимание на справедливость, на суть. На правду происходящего, а не на формальную законность.

Органы законности – бюрократические институты государственности, орган же правды есть Государь и возможность обращаться к нему с жалобами. В республике нет органа правды, а органы законности часто подвержены деградации под воздействием коррупции и политиканства.

«Царская прерогатива» есть монархическая возможность вмешательства Верховной власти в законное, но переставшее соответствовать правде течение дел, есть спасительная возможность восстанавливать справедливость, правду. И оно защищает убеждение, установку монархического государства на то, что правда выше закона, который несовершенен и является в лучшем случае лишь отблеском правды.

Монархия – самый национальный принцип власти

Нация сама выбирает свой путь, но не столько голосованиями, сколько своими духовными устремлениями, психологическим бытовым поведением, настроем своей воли и направлением своих чувств. Сама нация как коллективность есть соединение нервов, воли, чувств, поведенческих стереотипов определённого количества людей, входящих в этот кровнородственный союз.

Нация – это религиозно-психологический союз, где каждый член сохраняет свою личность, но настраивает свои нервы, волю и чувства на единый лад, унифицирует поведенческие стереотипы в этой общей для всех социальной коллективности.

Нация, выбирая Верховную власть определённого принципа, повинуется своему выбору или коллективному согласию с этой властью.

Между монархией и республикой, по сути, одна разница – при монархии народ ставит Божию волю выше своей воли, при демократии – игнорирует её вовсе, полагаясь на волю политиканов. В монархии нация повинуется через посредничество Царя Божией воле, соглашаясь, принимая таковое устройство Верховной власти. А в республике она доверяет больше тем людям, которых она считает своими представителями во власти. И в одном, и в другом случае подчинение власти добровольное. Конфликт с властью начинается там, где такое положение дел перестаёт устраивать какое-то количество народа.

Народное самоуправление должно иметь своё место в государстве

Обычно монархию обвиняют в том, что при единоличном правлении народные желания, народное самоуправление подавляется. Это один из существенных мифов, распространяющийся о монархии её противниками. Но в реальности монархическая система управления широко использует народное самоуправление и даёт ему широкие полномочия там, где оно может принести пользу государству. Демократия же, напротив, дезорганизует нацию и атомизирует её социальную структуру.

Принципом организации самоуправления должна быть способность общественных сил поддерживать общеобязательные нормы государственного общежития. Где общественные силы способны поддерживать порядок, там должно быль народное самоуправление. Где нет, там власть должна организовать бюрократические правительственные учреждения. При этом необходимо по возможности максимально поддерживать и развивать дееспособность нации к самостоятельности, т.е. стремление к самоуправлению и самоорганизации.

Любое самоуправление не должно быть автономно от государства. Оно входит в систему государственного устройства, только способ управления выбирается не бюрократическо-правительственными силами, а силами самоуправления. В управлении государством необходимо сочетание служилых и самоуправленческих сил. Каждая на своём уровне компетентности.

Царская роль в системе управления в идеале должна сводиться к управлению нижестоящими управительными силами. Силы самой Верховной монархической власти должны употребляться, сообразуясь с главной целью любого управляющего процесса – достигать максимального количества действия, результата при минимально возможном количестве усилий, затрат.

Государь – капитан государственного корабля, и только в чрезвычайных случаях он должен заниматься обязанностями нижестоящего управления, замещать рулевого или других членов судовой команды.

Хорошая система управления состоит в том, чтобы Монарху можно было бы минимизировать необходимость непосредственно, в ручном режиме, лично участвовать в процессе неверховного управления. Разделение труда и его иерархическая соподчинённость должна быть выстроена в соответствии с разделением властных функций и сообразуясь с общей вертикалью власти.

Но непосредственный доступ к управлению в любой из отраслей подчинённого управления должен быть абсолютно свободен для Государя, а также и её полный контроль.

Во всём же остальном разделение и специализация властей управительных должны всячески поддерживаться. По способу проявления власти должно быть разделение на исполнительную, законодательную и судебную. По предмету управления – на учреждения, решающие различные государственные задачи. И по широте действия – деление на общегосударственное, местное или специализированное.

Фото: aquatarkus / Shutterstock.com

Самоуправление в демократии и в монархии

Демократия практически неспособна к прямому управлению государством. Граждане в более или менее крупном государстве все не способны непосредственно общаться между собою и должны прибегать к передоверию своей власти избираемым политиканам. А при отсутствии реальной «народной воли» по большинству государственных дел демократия нуждается в политическом классе, который через партии занимается государственными делами, по сути, отстраняя народ от управления государством и совершая политическую узурпацию.

Партийные политиканы делают из представительства своего рода профессиональную вотчину, с которой кормятся. Чем дольше существует такое положение дел, тем партийные политиканы стремятся больше укрепить своё положение, а народ в результате такой узурпации становится всё более бесправным и бессильным. Партии действуют как сплочённые организации, а народ постепенно превращается в атомизированный электорат, объект политических манипуляций правящего сословия политиканов.

При монархии партийные политиканы не нужны. И народное самоуправление существует как часть государственной системы. В которой по-разному сочетаются силы бюрократические и общественные, в зависимости от возможности их применения в той или иной области управления.

Профессиональная чиновная деловитость дополняется общественными силами. Создаётся взаимный контроль.

Общественные силы всегда наиболее применимы на местном уровне самоуправления, на небольших территориях или в ареале непосредственного сплочения социальных групп. Например, там, где одна и та же профессиональная деятельность становится территориальнообразующей, или градообразующей.

При монархии самоуправление принципиально строится не по принципу отвлечённо общегражданскому, а по принципу социально-профессионального представительства, то есть выделения представителей в органы самоуправления непосредственно из среды профессионально-однородной деятельности. Металлургов должен представлять металлург, а не коммунист-нефтяник, а костромича – костромич, а не единоросс-москвич.

Если в представительство той или иной группы в самоуправление избирается не её непосредственный представитель, то рано или поздно самоуправление узурпируется партийными политиканами, отстаивающими свои партийные интересы, а не интересы того или иного социально-профессионального слоя.

Одновременно с этим необходимо иметь в самоуправлении представительство обязательно всех социальных групп, которые имеются в наличии в этой местности. А также оно должно быть пропорционально той реальной численной, экономической и социальной важности той или иной группы. Тогда оно будет восприниматься как справедливое.

При этом любое самоуправление не является автономным или враждебным государству и должно находиться в единой системе государственного управления, находиться под контролем государственной власти. Любые группы, считающие при тех или иных решениях себя ущемлёнными, должны иметь права апелляции к более высоким государственным инстанциям.

В отличие от общегосударственного представительства, на местном уровне было бы уместно в органах самоуправления представительство духовенства от приходов и от епархиального совета приходов. А местным епископам было бы необходимо предоставить право наблюдения за действующими в их пределах управительными учреждениями и право инициативы вхождения в них со своими соображениями по текущим делам, а также ходатайствования к Верховной власти.

Система монархического народного представительства

Поскольку при монархии Верховной властью является единовластный Государь, то не требуется каждые несколько лет устраивать выборы, чтобы заново создавать исполнительную и законодательные власти. Но и Монарху полезно и даже необходимо знать интересы и мнения представителей социальных слоев общества, из которого состоит государство, которым он правит. Но здесь уже не идёт речь, как в демократии, о представительстве народной власти, а – о представительстве народного духа.

Монархи часто значительно лучше способны выражать дух нации, чем сам народ. Но для этого необходима плотная связь Монарха и народа, через социально представительные учреждения.

Личность Монарха нужна, чтобы восполнять органический, не устранимый другими способами недостаток социальной коллективности, народа. Недостаток – невозможности народному сообществу выражать столь чётко свой идеал, как это может делать только цельная личность.

При монархии возможны две системы составления народного представительства. Непосредственный призыв Монархом какого-то человека присутствовать при своей особе и выборное представительство от социальных слоев населения.

И через призыв власти и через выбор населения народные представители одинаково привлекаются к исполнению государственной службы.

Критика демократической теории

Монархическая система народного представительства резко отличается от соответствующей демократической системы.

При демократии представительство нагружено не свойственными ему важными государственными функциями: законотворчества и формирования самой законодательной ветви власти. Люди, избираемые практически с улицы, призываются к исполнению сложнейшей функции – законотворчества, к которому не способны примерно 99% избираемых депутатов. Параллельно представительство осуществляется через посредство политиканов, через их партийное сито. При колоссальном информационно-пропагандистском воздействии на сознание электората.

Результаты выборов при демократии скорее похожи на результат соревнования партийных пропагандистов, а не на свободное волеизъявление народа.

Но самое удивительное, что демократическая теория хочет нас уверить, вся Верховная власть математически точно распылена в равных долях среди всей совокупности совершеннолетнего, допущенного до голосования населения. При этом выборы являются, по сути, «собиранием» этих «частичек власти» в некое «большинство» этих частичек, для того чтобы демократия торжественно объявила о том, что некая сумма этих частичек смогла составить некую исполнительную или законодательную власть.

Судебную власть партийные политиканы избирать с помощью этой фикции пересчёта «частичек власти» народу не доверяют. Почему? Остаётся чисто демократической тайной. Если всякий актёр может стать президентом, если каждый «пролетарий» – законодателем, то почему судьёй не может стать, например, дальнобойщик? Глубочайшая тайна…

Демократия всегда формальна и никогда не смотрит на качество того или иного мнения по тому или иному государственному вопросу. Не в последнюю очередь поэтому демократические режимы столь недолговечны в человеческой истории.

В демократических выборах смешно всё от начала до конца.

Фото: alphaspirit / Shutterstock.com

Миллионы отдающих свои «частички власти» при голосовании за того или иного кандидата или партию ничего не смыслят в государственных вопросах. И даже не интересуются этими вопросами. Умудрённый учёный государствовед или многолетний государственный деятель «весят» для демократии в выборах ровно столько, сколько человек, вышедший из среднего учебного заведения со справкой в том, что школа признаёт – все её усилия были тщетны, и они зря метали учебный бисер столько лет. Всё оказалось «не в коня корм».

Штучный государственный гений и полнейший идиот одинаково состоятелен для демократии и будет усердно посчитан как единица, не более того. Демократия не только слепа как древнегреческая Фемида, но и глуха, глупа и безнравственна. Страшно смешной строй, способный только с идиотической избирательностью к политической арифметике. Не более того.

В монархии народное представительство есть соединение служебных чиновных сил Царя с выборными представителями социальных групп народа. Единение власти и её служебных сил с силами лучших избранников народных сил. Силы власти соединяются с силами нации, чтобы поддержать единство основных элементов государства: Царя и нации. Свободная, независимая, неограниченная воля вооружается творческой силой национального гения, разнообразно представленного всеми социальными группами общества.

Арифметика здесь отступает на второй план и на первый выступает государственная целесообразность.

Чем плох интернационализм демократии? Тем, что для него нация есть лишь мыслимая фикция. А не духовная историческая общность со своей социальной жизнью.

Реальные социальные коллективности нации, профессиональные слои придают организованность, жизненность деятельности нации. Только хорошо социально организованная нация способна на историческое творчество.

Собственно наличие демократии – первый знак того, что нация дезорганизована и приходится прибегать к партийным выборам, чтобы таким искусственным образом формировать хоть какие-то государственные властные учреждения.

Если бы каждая социальная группа, территориальная ли, промышленная ли или занимающаяся умственным трудом была признана у нас законом, как составляющая основу нашей государственности, то народное представительство любого уровня, что местного, что общегосударственного формировалось бы по-настоящему выдающимися людьми из каждого социального слоя. Так как любая организованная группа хорошо знает своих лидеров и легче выдвигает своих представителей.

Как могло бы выглядеть сегодняшнее национальное представительство?

Национальное представительство не должно заниматься законотворчеством. Необходимо развести функции представительства и функции законодательства по разным учреждениям. Для этого в государстве должен существовать Законодательный совет, в котором половина назначалась бы к присутствию по призыву Верховной власти из чиновной среды, а половина избиралась бы от профессиональных социальных союзов.

Народно-представительными же органами должны быть два особых учреждения – Народная дума и Земский собор.

Национальное представительство не должно собираться на постоянной основе, как сейчас собираются парламенты, отрывающие представителей на несколько лет от их профессиональных занятий. Так как настоящие профессионалы не захотят отрываться на столь долгое время от любимых занятий. Что и подтверждает состав сегодняшней думы: отставные спортсмены, неудачливые адвокаты, женщины бальзаковского возраста, партийные политиканы и бизнесмены, не сильно дружащие с законом. Настоящие профессионалы своего дела не идут на выборы в парламент…

Народная дума должна собираться раз в три года на сессии не более чем на три-четыре месяца. И быть местом общения власти и народных представителей.

Народная дума должна быть местом, где правительство отчитывается о своей работе, а народные избранники доносят из народной толщи впечатления от деятельности власти, говорят о том, что неудачно, а что стоит продолжать делать правительству. Народная дума – это место обстоятельного, но не бесконечного, профессионального, но не политиканского разговора власти и народа о развитии страны, о её нуждах и перспективах.

Такая система позволит уйти от партий и даст голос настоящим представителям нации, которые будут ненадолго отрываться от своей профессиональной деятельности для того, чтобы донести до власти свою оценку деятельности правительства и говорить непосредственно с властью о своих нуждах. Серьёзные же вопросы складываются нескоро, и потому периодичность созыва сессий раз в три года вполне нормальна.

Состав Народной думы может быть следующим: епископы представители от Священного Синода, представители социально-профессиональных слоёв и представители от городских и местных управлений.

Наряду с Народной думой важно было бы по особо серьёзным вопросам государственной жизни собирать совещательные Земские соборы, которые тесно связаны с развитием внутренней организации социальных слоёв нации. И в чрезвычайных случаях для государства необходимо созывать более широкое народное соборное представительство.

В его состав могут входить Государь, высшие государственные (всех ветвей власти) и церковные чины, Законодательный совет, высшие воинские чины, Народная дума и другие, специально вызванные Государем или самим Земским собором специалисты.

Фото: TTstudio / Shutterstock.com

Национальное представительство должно обязательно быть сформировано именно из коренных представителей социальных слоев. Только такое представительство может дать государству понимать и чувствовать потребности общества, а также иметь под рукой организованные социальные силы. Видеть постоянную социальную эволюцию.

Для монархического национального представительства неважно количество депутатов, а значима его неподдельность, качественность и социальная всеобъемлемость.

На местах уровня поселений и районов государственное управление должно по преимуществу находиться в руках общественных профессиональных представительств, а чиновная бюрократия только выполнять контролирующие функции.

В среднем звене уровня городов и областей государственное управление может переходить в большей степени в профессионально-служилые, чиновные руки, но с широкими совещательными и контролирующими функциями общественных профессионально-социальных сил.

На высшем государственном уровне все исполнительные функции должны находиться в руках бюрократических государственных учреждений, а в области законодательной и контрольной необходимо сочетание служилых чиновников и общественных сил.

Царский совет – высший орган контроля

Переходя к высшим государственным учреждениям, надо сказать о необходимости органа высшего контроля за правильным действием государственного механизма. Здесь при Государе должна состоять структура вроде Государственного или Царского совета.

Царский совет должен иметь самый широкий круг полномочий в деле контроля всех ветвей власти. Некую универсальную компетенцию, и в своём личном составе иметь универсальный набор представителей всех властей: исполнительной, судебной и законодательной. В Совет должны входить как служебно-чиновные силы, так и избираемые или вызываемые общественные социальные представители, особо ценные в деле контроля за чиновно-государственной деятельностью.

Это учреждение должно быть независимым от другого государственного аппарата, должно иметь право законодательных инициатив, облечено правом запросов к любым государственным службам, а также правом представления Верховной власти своих заключений о той или иной деятельности государственного аппарата. И быть местом совещаний Царя по государственным вопросам, а также и местом докладов министров о планах своих действий или отчётов.

Вся эта система будет способствовать цели – разумной организации государственного управления. И способна заменить демократию, погрязшую в коррупции и политиканстве.